21 февраля 1972 года Ричард Никсон стал первым президентом США, посетившим Китайскую Народную Республику, положив начало процессу, который положит конец многолетней изоляции Китая и даст толчок возникновению современной динамичной экономики. Но, несмотря на существенные экономические изменения в Китае за прошедшие полвека, многие на Западе считают сегодняшнюю Народную Республику нереформированной коммунистической страной, несправедливая торговая практика которой наносит ущерб западным рабочим и потребителям. Хотя это впечатление отчасти является побочным продуктом сегодняшней геополитической конкуренции, оно также отражает отсутствие исторической перспективы.
Во время визита Никсона Китай был так же изолирован и закрыт от мира, как сегодня Северная Корея. У простых китайцев не было свободы выбора места работы, и им приходилось соглашаться на работу, назначенную местным правительством. Почти каждый взрослый китаец работал на государство или в государственной фирме, потому что в стране не действовали ни частные китайские предприятия, ни иностранные фирмы. Окружение Никсона также заметило поразительное отсутствие цвета на улицах, поскольку большинство китайцев носили либо синий, либо зеленый цвет. На улицах Пекина или Шанхая не было ни одной иностранной марки.
Сегодня китайцы могут выбирать место работы, более 80 процентов рабочей силы занято в фирмах, не принадлежащих государству, а заработная плата определяется спросом и предложением на рынке труда. Теперь по одним лишь одеждам людей иностранному туристу трудно определить, находится ли он в Шанхае, Сеуле, Токио или Тайбэе. Практически все крупные мировые бренды, которые можно увидеть в Нью-Йорке, Лондоне и Сингапуре, повсеместно представлены и в крупных городах Китая.
Apple, Boeing, Caterpillar, Starbucks и многие другие иностранные компании в настоящее время ведут активный бизнес в Китае, поддерживая доход американских пенсионных и взаимных фондов, которые в них инвестируют. General Motors продает больше автомобилей в Китае, чем в Америке или на любом другом рынке. А фирмы в Китае, которые полностью или преимущественно принадлежат иностранным инвесторам, составляют 40 процентов экспорта Китая.
Во время визита Никсона самая важная политика китайского правительства в области пограничного контроля — как тогда в Восточной Германии или в Северной Корее сейчас — заключалась в том, чтобы не допустить, чтобы рядовые китайцы навсегда покинули страну. В 2019 году, в последний год перед началом пандемии COVID-19, 150 миллионов китайских туристов посетили США, Европу, Юго-Восточную Азию и другие регионы и добровольно вернулись домой. Личная свобода, которой сейчас обладают обычные китайцы, была невообразимой в 1972 году.
Трансформация Китая не привела к капитализму Милтона Фридмана, при котором государство играет минимальную роль в экономике. Но Китай принял множество регулирующих институтов, подобных тем, что есть в Германии, Японии и даже США. Китайское Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов, созданное в 1998 году, частично создано по образцу своего американского аналога. И на дизайн его Государственного управления по охране окружающей среды (теперь называемого Министерством экологии и окружающей среды) повлияло Агентство по охране окружающей среды США.
Даже широко критикуемая промышленная политика Китая черпала интеллектуальное вдохновение у Александра Гамильтона, который был пионером этой концепции. Программа «Китай-2025», направленная на продвижение того, что китайское правительство считает отраслями будущего, напоминает не столько советское централизованное планирование, сколько немецкую инициативу «Индустрия 4.0» или даже многочисленные промышленные политики Америки.
Итак, прав ли был Никсон, помогая Китаю воссоединиться с миром? Если посмотреть, как его визит и последующая политика США способствовали успеху Китая в избавлении миллиарда человек от крайней нищеты, то трудно представить себе другую инициативу, которая могла бы сделать больше для повышения благосостояния людей.
Конечно, не это было мотивом дипломатического переворота Никсона, укрепившего позиции Америки в ее борьбе с Советским Союзом. Но не менее важно — хотя почему-то часто упускается из виду — то, что американские домохозяйства и фирмы извлекли огромную выгоду из экономического подъема Китая.
Экспорт США в Китай рос быстрее, чем экспорт США в Европу, Японию, Мексику, Канаду, Бразилию или Австралию за последние три десятилетия. В то время как импорт из Китая, по-видимому, способствовал сокращению рабочих мест в обрабатывающей промышленности США, занятость и добавленная стоимость в современных секторах услуг Америки росли быстрее, поскольку недорогие китайские товары, такие как ноутбуки и электрооборудование, повышали эффективность. Более дешевые китайские товары, несомненно, помогали удерживать цены на товары в западной экономике с 1980-х годов до недавнего времени. И на протяжении всего периода усиления экономического взаимодействия Америки с Китаем не было постоянного роста безработицы в США.
Ошибочная торговая война бывшего президента США Дональда Трампа с Китаем предполагает изменение этих тенденций. Подняв тарифы на китайский импорт до уровня, существовавшего в соответствии с Законом о тарифах Смута-Хоули перед Второй мировой войной, Трамп добился того, что американские домохозяйства и фирмы столкнулись с более высокими ценами, чем могло бы быть в противном случае. Торговый дефицит Америки увеличился, а не сократился, отчасти потому, что американские фирмы теряют конкурентоспособность на мировом рынке в результате торговой войны.
Хотя политики США по геополитическим причинам испытывают искушение прекратить политику экономического взаимодействия с Китаем, проводимую сменявшими друг друга администрациями в течение десятилетий после визита Никсона в 1972 году, риски весьма значительны. Уровень жизни в США, вероятно, будет расти менее быстро. Хотя экономический рост Китая пострадает, поддержка американских институтов и идеалов среди многих простых китайцев также может снизиться. Если проводимая Америкой «стратегия разъединения» ускорит стратегическое сближение Китая с Россией, возможно, даже приведя к формальному союзу, то сочетание российского ядерного арсенала и мощной экономики Китая может стать еще более кошмарным вызовом глобальной гегемонии США.
Спустя пятьдесят лет после исторического визита Никсона китайско-американские отношения достигли исторического минимума. Хотя найти точки соприкосновения с Китаем в нынешнем геополитическом контексте кажется сложной задачей, логика о том, что интеграция Китая в мировое сообщество может повысить личную свободу китайцев, а также принести пользу американским семьям и фирмам, остается верной как никогда.
Шан-Джин Вэй
Шан-Джин Вэй, бывший главный экономист Азиатского банка развития, является профессором финансов и экономики в Колумбийской школе бизнеса и Школе международных и общественных отношений Колумбийского университета. - Ред.
(Project Syndicate)
Korea Herald (khnews@heraldcorp.com)
Comments